Сколько себя помнил, мир всегда был добр к нему. Солнце всегда улыбалось, а небо где-то высоко было синее-синее. Всегда.
Дни шли. Сменялись ночами. А жучок ползал себе, ел травку. Он был, наверное, самым сильным жуком на планете. Он без труда откидывал с пути скалы, размером с желудь, чем очень гордился. Он был добр ко всем, как и все были добры к нему. Каждый новый час он практически заново узнавал мир (разве вы не знали, что у жуков очень недолгая память?). Так он и жил.
А где-то далеко. Невообразимо далеко: на другом краю поля, жил черный жук. Мир давно не был добр к нему. Его окружали только враги. И чтобы не быть съеденным ими, он съедал их сам. Он жил так сколько помнил себя: весь последний час.
Волею судьбы или злого рока, пути жучка и жука пересеклись. Жук не стал раздумывать и ударил первым. Завязалась схватка. "Зачем? Что я такого сделал?" - думал жучок, уходя от ударов. Жучок захлебывался кровью своей и чужой и уже почти отчаялся, когда силы потихоньку начали оставлять противника. Его черное, все в шрамах тело, становилось все более неповоротливым. И вот уже удары жучка все чаще достигают противника.
Прошла казалось вечность, перед тем, как черный противник наконец-то упал. Жучок тяжело отхаркивал кровь. Все тело его коричневое болело, но ему нельзя было отдыхать: вокруг были лишь враги. Жучок должен был есть их, чтобы не быть съеденным. Он жил так всегда - все время, что себя помнил.
Дни шли. Сменялись ночами. А жучок ползал себе, ел травку. Он был, наверное, самым сильным жуком на планете. Он без труда откидывал с пути скалы, размером с желудь, чем очень гордился. Он был добр ко всем, как и все были добры к нему. Каждый новый час он практически заново узнавал мир (разве вы не знали, что у жуков очень недолгая память?). Так он и жил.
А где-то далеко. Невообразимо далеко: на другом краю поля, жил черный жук. Мир давно не был добр к нему. Его окружали только враги. И чтобы не быть съеденным ими, он съедал их сам. Он жил так сколько помнил себя: весь последний час.
Волею судьбы или злого рока, пути жучка и жука пересеклись. Жук не стал раздумывать и ударил первым. Завязалась схватка. "Зачем? Что я такого сделал?" - думал жучок, уходя от ударов. Жучок захлебывался кровью своей и чужой и уже почти отчаялся, когда силы потихоньку начали оставлять противника. Его черное, все в шрамах тело, становилось все более неповоротливым. И вот уже удары жучка все чаще достигают противника.
Прошла казалось вечность, перед тем, как черный противник наконец-то упал. Жучок тяжело отхаркивал кровь. Все тело его коричневое болело, но ему нельзя было отдыхать: вокруг были лишь враги. Жучок должен был есть их, чтобы не быть съеденным. Он жил так всегда - все время, что себя помнил.